ГЕНЕРАТОР ЗЛА

«Тур в поддержку альбома «Генератор Зла» - эти слова звучат словно музыка. Представьте себе огромную афишу в любимых «арийскими» фэнами черно-красных цветах (с небольшим добавлением желтого), с надписью готическими буквами «Генератор Зла» по соседству с плакатом, где по зефирно-розовому глянцу растекаются Николай Басков или Киркоров в перьях*** .

Если кто-то в шутку назвал невинных младенцев «машинками по производству какашек», то как можно назвать ум человека, постоянно выдающий идеи уничтожения неполноценных рас, установления мирового господства, отработки техники точечного бомбометания за счет уничтожения целых жилых кварталов, больниц и детских садов (например, в Югославии), создания благоприятной среды для развития всяких смертельных бактерий, микробов и т.д. Всех придумок не перечислишь, в черный список заносишь лишь первые, всплывшие в памяти. Поезда с ядерными отходами – ложись на рельсы, не ложись, - все равно пойдут по назначению, при молчаливой поддержке большинства аборигенов. Большинство устало сражаться с более грамотным и изворотливым меньшинством, поставившим себе на службу всю махину аппарата оглупления, принижения и стирания в пыль человеческих личностей под заунывную песню о победе демократии на российских просторах… Когда-то Роберт Кеннеди, американский сенатор и брат убитого в Далласе рыжеволосого президента США Джона Кеннеди, сказал: «Чужую демократию мы называем чистой воды демагогией, а свою демагогию – чистой воды демократией».

Пупки – вперед, выброс ноги от бедра, вставные зубы… дебилы, потягивающие шампунеобразную «кока-колу», постоянно жующие, чавкающие, трахающиеся с кем попало, забившие гигиеническими тампонами все извилины в башке, уже неспособные реагировать на мало-мальски политизированные действия. Осуществление плана космических пришельцев о превращении бывшей 1/6 части суши в аномальную зону происходит ускоренными темпами… Под скучные рассуждения кухонных философов о том, что такое Добро и что такое Зло.

* * *

…Киркоров в перьях – хотела бы я посмотреть в глаза того шутника, приодевшего поп-звезду в наряд кастрата Фаренелли, в который обладающий неземным голосом итальянец облачен в одной из сцен фильма «Кастрат Фареннели».

СМОТРИ!

(муз. В. Дубинина)

Начиная писать тексты для этого «арийского» альбома, я мысленно представила такую картину: лежу в глубокой канаве, на склонах которой растут роскошные лопухи-мутанты. Смотрю в гордящееся своей безупречной голубизной небо. В него серебристыми веретенами впиваются стартующие ракеты. Одна из ракет загружена музыкантами АРИИ, их женами, детьми, внуками и правнуками, гитарами, примочками, невменяемыми от усталости техниками… Меня забыли здесь, на Земле. Нет, я не обижаюсь, я привыкла к такой забывчивости, давно придумав оправдание людям, всю жизнь певшим написанные вместе со мной хиты: «Настоящие поэты должны умирать в нищете, в канаве…». Хотя слово «поэт» с трудом отношу к себе, это звание обязывает к слишком многому, оно ассоциируется с огромной гранитной глыбой и с высеченной на ней профилем потомка арапа Петра Великого. Конечно же, не поэт, а кружевница – личность, плетущая словесные кружева, преимущественно черного цвета с тонкой металлической ниткой.

Еще более приземлено – словоукладчица, т.е. та, что укладывает слова в предложенные рамки.

Первый вариант текста на первую песню назывался «Гром» - имелся в виду гром при старте целого десятка стальных корпусов, начиненных ультрасовременной электроникой, на борту которых в нетерпении увидеть новое поле для экспериментов томятся десятки людей-убийц своей же планеты.

Вспоминается примерно такое (за точность не ручаюсь, черновики утеряны):

Прощай, дряхлая Земля,

На тебя никто не держит зла,

Но будущего нет у твоих детей.

Наш век мчится на закат,

Прямиком, в банальный жаркий ад,

Золотит свой трон хмурый Водолей…

Постой, время есть взглянуть

На свой дом, пока не начат путь -

Ты с рожденья был винтиком машин:

Машин для штамповки слов,

Мертвых тел, юродивых шутов,

Сексуальных войн женщин и мужчин…

Берем космос под контроль –

Для своих придумаем пароль,

Чтобы в новый мир не проник чужой,

Но мы – смертны, как и все,

И когда начнется сбой систем,

Вспыхнем над Землей яркою звездой.

В последней строке можно было бы предложить коллективное самоубийство отработавших свое десантников-помоечников: «Вспыхнем над Землей ядерной звездой!». Бридж получался несерьезный, чернушный по-школьному, в духе крылатой фразы «одной ногой уже в могиле»:

Пока мы здесь

Одной ногой –

А другой

Мы шагнули в мир иной…

Следующий вариант был позабористей и воплощал устрашающий рассказ Холста о вычитанной им где-то теории: то ли Бог, то ли Дьявол внедрил человека в организм земли своеобразной смертельной клеткой, чтобы он уничтожил ее, а заодно и себя самого.

В далекие времена оранжевых настурций пророки-хиппи любили рассказывать притчу о цивилизации, которая словно скорпион жалит самое себя ядовитым хвостом прямо в голову. А я тогда, под впечатлением от видения вредного насекомого-самоубийцы, нарисовала на большом листе ватмана постер. Так назывались модные в дни торжества хиппизма разноцветные картины , выполненные волнистыми линиями и в определенной цветовой гамме – использовались все цвета радуги. Чтобы лучше представить себе такую технику рисования, можно полюбопытствовать и взглянуть на оформление альбома «Disraeli Gears» супер-группы THE CREAM.

На моем постере была изображена загаженная нефтепродуктами река. На одном берегу среди выродившихся агав, спиной ко мне, сидел хип в яркой жилетке… Я всех рисованных человечков сажала либо спиной к зрителю, либо строго в профиль, анфас никак не получался – рисовальщица из меня никакая, но ведь хочется… Предполагалось, что хип смотрел на противоположный берег, где росло непонятное дерево с голубым стволом, изумрудной кроной и вплетенными в нее розовыми цветами, а за несколькими безликими небоскребами на огромной металлической треноге висел Третий Глаз, Всевидящее Око. Куда делся этот милый постер, ума не приложу. А розовые цветы на деревьях, сродни изображенным мною под музыку с первого альбома группы LED ZEPPELIN, я увидела гораздо позже, на Кубе…

Смотри! Дьявол или Бог

Нас внедрить

Смертельной клеткой смог

В организм Земли, чтоб разрушить все,

И мы разъедаем мир,

Силы у Земли все меньше с каждым днем…

Смотри! Наши корабли

Через миг покинут ад Земли,

Назовем себя «сталкерами звезд»…

А там все начнем с нуля,

Новый мир облепим словно тля

И вживим в него человечью злость…

Строка, давшая название всему альбому, «наш ум – генератор зла», появилась позже, в процессе переиначивания и переделки множества версий и предложений…

Окончательный вариант текста:

Смотри, близится финал,

Этот век все силы растерял,

Словно старый зверь, раненный зимой.
Вокруг кладбище надежд,

Вечный страх и торжество невежд,

Будущего нет здесь у нас с тобой…

Смертельный яд

Кипит в морях,

Кислота – вместо снега и дождя…

О, веры больше нет,

Смыт надежды след,

Ни любви, ни жизни!

О, скоро грянет гром

В небе голубом,

Словно горькой тризны звон.

Смотри, ядерный фантом

Из глубин разумного рожден,

Адские лучи убивают жизнь,

Наш ум – генератор зла,

Черным дням и войнам нет числа,

Не остановить этот механизм.

Смотри, начался отсчет,

Может быть, нам снова повезет

В океане звезд и других планет,

Прощай, кладбище надежд,

Вечный страх и торжество невежд,

Здесь у нас с тобою будущего нет!

ГРЯЗЬ

(Муз. С. Терентьева и В. Кипелова)

Не прав тот, кто видит в этой песне продолжение истории «арийского» героя, в свое время подцепившего подругу на Улице Роз. Главная тема «Грязи» отнюдь не продажная любовь и не ссора со второй половиной, а то состояние, в которое навечно впадает человек, имеющий в кармане не иссякающую кучу золотых. «Какая грязь, какая власть… И как приятно в эту грязь упасть!».

Интересно наблюдать за людьми, живущими под лозунгом господина Мефистофиля «Люди гибнут за металл» (эту ставшую расхожей дьявольскую фразу во всю эксплуатировали журналисты в дни массовых стычек металлистов с «люберами»). Природа человеческая такова, что деньги чрезвычайно быстро превращают некогда тощую нищую личинку в самодовольную гусеницу, которая уже никогда не станет легко порхающей радужной бабочкой, трансформируют любого муравья-революционера в злобного паука-консерватора. У меня на глазах несколько музыкантов, бывших задиристыми фрондерами, голодавшими и оттого сочинявшими веселые, отлично ложащиеся на слух, песни, превратились в памятники своему собственному хамелеонству – стоило им только правильно уловить настроение пост-перестроечного ветра и перевести паровозики своего творчества на рельсы «дикого» капитализма. И вот уже одна такая парочка заседает чуть ли не в Президентском Совете по госпремиям.

- А что, слабо мне госпремию выписать? – в шутку осведомляюсь у одного из этой парочки, некогда уплетавшего за обе щеки котлеты, приготовленные со знанием дела моей матушкой, и по причине перманентной бедности носившего парадный мундир моего батюшки (правда, без шитых золотом погон). – Я вроде у вас в единственном числе такая ненормальная… И альбомов сколько…

- Да ты что? – грозно сверкает на меня стеклами цейсовских очков знаменитость, наконец-то написавшая за 15 лет постоянного повтора старых песен две новых, - знаешь, сколько своих в очереди стоит!

- Ладно, - не унимаюсь я, - тогда дай 300 баксов на видеомагнитофон… Да не мне, не трясись, а для детского отделения 15-й психбольницы… Главврач просил… Я тебе чек принесу, не бойся, в карман не положу твои денежки!

- Не дам, ни копейки не дам… - лицо рок-знаменитости заметно побагровело, - с какой стати? Пусть государство…

- Да ладно тебе выпендриваться, ты же миллионами ворочаешь! Крещенный к тому же, добро должен творить, Господа Бога своего слушаться… А Господь Бог твой даже самым заядлым скупердяям делиться велел…

- Велел, - в голосе приятеля слышится звон нешуточной стали, - но я считаю, что слабому нечего делать в этой жизни. Если ты слаб, тебе лучше умереть…

- А дети, больные раком? Ты и им не поможешь? В онкоцентре лекарств не хватает и фруктов… Мои знакомые из группы «Оптимальный вариант» скидывались и бананы ребятам возили…

- Ну и дураки. Если у тебя нет средств, чтобы существовать..

- Сдохни, - заканчиваю я фразу за звезду рок-России.

- Да если у человека не завалялась в кармане штука баксов, я с ним и разговаривать не буду!

- Чего же ты тогда со мной разговариваешь? У меня в кошельке 300 рублей и мелочью червонец…

- Ты у нас юродивая… Что с тебя взять? Если совсем обнищаешь, возьму усадьбу сторожить.

И на том спасибо старому приятелю, с которым мы знакомы столько лет… Сторож – занятие почетное, особенно для отставных словоукладчиков и словоукладчиц. Перспектива валяния дурака в канаве несколько отодвигается. Осенью, когда барин с семьей улетает в Ниццу или во Флориду, можно лисички и рыжики собирать в еще не окончательно загаженных подмосковных лесах и раскладывать для просушки на буржуазно, вызывающе белой крышке концертного рояля… Можно прикормить целую стаю разнокалиберных бродячих собак, братьев и сестер моих по духу, и научить их не просто выть на луну, а по очереди, музыкально, чтобы выстраивался натуральный до-мажор.

Пару альбомов назад АРИЯ пела в жесткой «Раскачаем этот мир»: «Здесь для слабых места нет, для слабых места нет…». Имелось в виду, что в этом жестоком мире нет места ДЛЯ СЛАБЫХ ДУХОМ, но не телом. Говорю об этом здесь, чтобы сразу лишить возможности людей, формально заучивших написанные мной «арийские» тексты, с глумливой улыбочкой напоминать: «А сама-то разве так думаешь? А как же тогда припев в «Раскачаем…»?»

«Грязь», пожалуй, самая легкая для запоминания песня на «Генераторе…». Народ с удовольствием подхватил припев, сочиненный Терентьевым с помощью Кипелова, и, не особенно вникая в смысл текста, радостно выкрикивал ключевые слова уже при первом концертном исполнении этого произведения.

Альтернативных сюжетов на серегину мелодию не предлагалось – текст писался легко.

Кипелов с удовольствием произносил слово «маневр», подчеркивая «е». «Так Суворов в кино говорил», - пояснял мне Валерка.

Окончательный вариант текста:

За дверь я выгнан в ночь,

Но выйти вон и сам не прочь,

Ты без меня хоть застрелись,

Все решат, что это твой каприз.

Повтори его на бис.

Да, я уйду и мне плевать,

Ты знаешь, где меня искать,

В квартире красных фонарей,

Я смогу тебя забыть быстрей –

Это дело двух ночей.

Но хватит врать и все время хитрить,

Здесь все за деньги несложно купить.

Какая грязь,

Какая власть,

И как приятно в эту грязь упасть,

Послать к чертям манеры и контроль,

Сорвать все маски и быть просто собой…

…И не стоять за ценой.

Вокруг – живой товар,

В сердцах – мороз, в глазах – пожар,

Я выбрал ту, что выше всех,

Мой маневр имел большой успех

В доме сладостных утех.

Она молчит, она не пьет,

Не теребит, не пристает,

Она послушна и умна,

Все умеет, что уметь должна,

Счет оплачен мной сполна.

ДЕЗЕРТИР

(муз. В. Дубинина)

Маленький фильм о парне, который бросил оружие, отказался стрелять в таких же, как он, и пошел домой… Не зная дороги, слушая голос сердца. Ему казалось, что самая яркая звезда на небе, названия которой он никогда не знал, должна была вести его в родные края… Шел он по предательски чистому белому снегу, и на снегу отпечатывался каждый его шаг. О чем думает солдат, горный егерь, посланный в погоню за своим же братом, оставившим поле боя? Почему в России родители прячут на чердаках своих детей, сбежавших прямо из поезда, идущего в Чечню?

«Да, я – сам военный и знаю, что такое приказ, - полковник честно смотрел мне в глаза, - но я сам сказал своему сыну – будет возможность, беги… Им даже толком не показали, как обращаться с оружием. Один раз ребята стреляли из автомата. Один раз! И он бежал… И я теперь прячу его…».

Почему Америка так ценит своих солдат, что за смерть четверых парней, убитых неизвестными, готова разбомбить целую страну? Почему в США антивоенное движение в конце 60-х и в начале 70-х было сродни урагану, а у нас – несколько человек с плакатами у здания Министерства обороны и отчаявшиеся женщины из Комитета Солдатских Матерей? Кого волнует далекая война, если ее посланцы не стучатся к тебе в дверь? Тебя? Не ври!

… Герой моего фильма-песни «Дезертир» не смог перейти через перевал, прорваться через враждебный черный лес. Едва ли парень знал, что в мифологии лес зачастую ассоциируется с дорогой в царство мертвых… Не захотевший убивать так и остался лежать в снегах, без роду и племени. Вне закона. Распял сам себя, да пройти по воде не успел!

Утро в декабре туманом окутано,

Под ногами белый снег-предатель –

Виден каждый шаг, и холоду лютому

Слишком просто сладить с тобой.

Все трудней дышать пронзительным воздухом,

Все труднее небу слать проклятья,

Все трудней бежать – полжизни ты отдал бы,

Чтоб забыть тот бой за спиной.

Ты теперь дезертир,

Вне закона, знай – правды не найти,

Ты теперь просто цель

Для винтовок сотни горных егерей.

О, каким будет завтрашний день

В этом мире большом и враждебном?

Кто пройдет по бурлящей воде?

Кто напрасно распнет сам себя –

Это судьба, эта судьба…

За спиной земля атакой разбужена,

Небо там горит над головою,

Ты не стал стрелять,

Ты бросил оружие

И послал к чертям этот ад.

За спиною бой – преступный ли праведный?

Истина войны размыта кровью,

Где свинец слепой отчаянно правит бал,

Кто убит – тот светел и свят.

Ты теперь дезертир,

Вне закона, знай – правды не найти,

Ты теперь просто цель

Для таких же смертью меченых парней.

Утро в декабре туманом окутано,

Возродилось из ночного праха,

Оборвался след, и с каждой минутою

Все темней таинственный лес.

Ты лежишь в снегах – без роду и племени,

Пулею убит, а, может, страхом,

В ледяных цепях ты стал вечным пленником,

А душа блуждает где-то здесь…

ПЫТКА ТИШИНОЙ

(муз. Дубинина и Холстинина)

Одна из моих любимых песен на альбоме. Из-за ее настроения. Каким бы взрывным человеком не был бы Дубинин, состояние одиночества им изучено досконально и перенесено на холст «Пытки…».

Сюжет (так и оставшийся на бумаге)

- Мы как-то сидели… то ли в кафе, то ли в привокзальном ресторане, - поведали мне музыканты нехитрую историю, - и к нашему столику подошла девчонка… Знаешь, такое существо, возраст которого сразу не угадаешь… То ли десять, то ли сто лет… Долго стояла, наблюдала за нами, потом попросила сигарету, дали сигарету, попросила кофе… Стандартная схема… «Вы что, музыканты? – говорит и странно так ежится, словно мерзнет. - Я сразу догадалась… Едете куда-то? Возьмите меня с собой! Я вам пригожусь…».. А куда мы ее возьмем? Зачем она нам, эта старая малолетка?

«Ты подошла и застыла у стола» - так начинался сделанный по следам этого рассказа вариант текста. Мальтийский крест на шее, шрамы на запястьях – следы неудачных попыток покончить с собой, косуха с чужого плеча. Таких существ воспитанные люди называют «зверьками». Зверек в каменной ловушке. Все равно с кем, все равно куда. Мать и отец необязательно должны быть пьяницами. Они могут быть вполне состоятельными уважаемыми людьми, но достали своими нравоучениями… достали всех. В психушку сдавали, к венерологу водили. В американских фильмах режиссеры любят смаковать тему насилия отца над дочерью. В нашей истории подобного не происходило: папа не подглядывал за родной дочерью в окошко ванной комнаты и не заставлял ее заниматься с ним сексом, пока мама бегает по магазинам. Эта девушка приходит и уходит сама, как ей заблагорассудится, она не любит окружающих, она не жалует смазливых успешных и тупых сверстниц. Едва ли ее подберет какой-нибудь добренький миллионер и подарит на Рождество целый новый мир.

О такой вот девушке и был написан тот текст. Может, на плече у нее была татуировка в виде маленькой зеленой ящерки или прекрасной порочной розы. Может быть, у нее на плече сидела трехцветная ручная крыса с длинным розовым хвостом. Не знаю. Может быть, ее тело разрисовывал на очередном конкурсе «Body Art» художник Василий Гаврилов, некогда оформивший несколько «арийских» альбомов, и какое-то время она чувствовала себя кленовым листом, цветком лотоса или хитрой лианой, на которой неожиданно проснулись анютины глазки. О таких персонажах известно точно лишь одно – их хоронят за пределами церковной ограды, и священники отказываются их отпевать.

Ты подошла

И застыла у стола,
Богом проклятая с детства и совсем ничья.

Шрам на руке,

Крест мальтийский на шнурке,

Ты – зверек, что потерялся

В городском мешке.

Ты просишь кофе

И сигарет,

Ты просишь кофе

И сигарет…

Их нет…

Наш разговор

Вспоминаю до сих пор,

Ты в слова вплетала горечь, а не женский вздор,

«Жизнь – это ложь,

Ядовитый желтый дождь,

Ты во лжи на свет явился,

И во лжи умрешь…

И лучший выход –

Быстро сгореть,

Прекрасный выход –

Быстро сгореть…

Припев:

У таких, как ты, - одна душа,

За душой – ни счастья, ни гроша,

У таких, как ты, - недолог путь

К небесам, где звезды словно ртуть…

Только ветер плачет о таких –

Оскорбленных, искренних, но злых,

Нет подруг и верных нет друзей –

Ты привыкла быть одна,

Считать себя ничьей…

«Дым над водой» -

Вот припев любимый твой,

Ты хотела взять гитару и пойти со мной,

Но я, как и ты,

Пленник гулкой пустоты,

И мой дом – чужая крепость на краю земли…

Я - ниоткуда

И в никуда,

Ты – ниоткуда

И в никуда –

Всегда…

Мальтийский крест – крест о восьми концах, олицетворяет центростремительные силы. Конечно же, «ничья» девушка не знала, что помещен этот крест, который ей нравился исключительно из-за своих раздвоенных острых концов, в

мистический центр Космоса и считается мостиком или лестницей, ведущей к Богу. Для нее это было, пожалуй, случайным украшением, деталью польского ордена «Белый орел», подаренного пьяным краковским рокером.

Даже когда стало ясно, что ни Дуб, ни Холст не утвердят эту тему для песни, я все равно дописывала и переделывала куплеты и припевы, просто так, для себя… В папке с ботиночными завязками сохранилось еще несколько вариантов второго и третьего запевов.

2. Наш разговор

Больше был похож на спор,

И я в мыслях продолжаю спорить до сих пор,

Жизнь для тебя

Просто черная дыра,

Где сжигает наши души красная жара,

И лучший выход –

Быстро сгореть,

Для всех есть выход –

Быстро сгореть!

Припев (вариант):

Хочешь быть плохой?

Ну что же, давай,

Все равно таких не пустят в рай,

Все равно нет денег на билет

В город золотой, где ясный свет!***

За оградой церкви все равно

Место для таких отведено,

Хочешь быть плохой?

Ну что же, смелей!

Отвергай и проклинай

Людей…

3. «Come as you are» ***

Вот священные слова,

Для тебя и тех, кто сделан из шипов и зла…

Где ты теперь?

Лютый холод на дворе,

По теплу тоскует даже самый дикий зверь,

Я оставляю

Незапертой дверь,

Я оставляю

Незапертой дверь…

Поверь…

Припев (вариант):

Вдребезги все стекла и сердца,

Вдребезги все куклы без лица,

Взрослый мир отравит и предаст,

Так случалось сотни тысяч раз!

Хочешь быть такою?

Что же, давай!

Все равно закрыты двери в рай,

В город золотой, где ясный свет,

Все равно никто не даст,

Никто не даст билет…

«За оградой церкви все равно/ место для таких отведено», - как известно, по обряду Православной Церкви не предаются земле и не поминаются некрещеные или неправильно крещеные младенцы и умышленные самоубийцы.

«Город золотой» - конечно же, это тот самый город, о котором поет Борис Борисович Гребенщиков, он же просто Б.Г., он же просто Боб, он же Великий Гуру, он же Великий Мираж… Когда он поет эту песню, написанную господином Хвостенко, вот уже много лет, меняется выражение лиц слушателей. Странное дело – глаза самых бесноватых персонажей застилает печальная дымка… И неважно, какому музыкальному стилю отдает предпочтение человек… То ли так действует дребезжащий голос Б.Г., то ли магические вибрации содержатся в самом тексте…«И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву ( в песне – «тебя там встретит огнегривый лев»), и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей…» (Откровение Святого Иоанна Богослова, глава 4).

«Come as you are» - отсылка к песне Курта Кобейна «Come as you are» с альбома «Nevermind». Название песни можно перевести как «Будь таким, какой ты есть».

Будь таким, какой ты есть, - пел Кобейн, -

Таким, какой ты был когда-то,

Таким, как хочется мне,

Как друг, как друг, как старый недруг…

Наверстывай упущенное, торопись,

Выбор за тобой, не опаздывай…

Почи как друг, как воспоминание о прошлом,

Воспоминание…

Все-таки в «Химическом сне» мне удалось пристроить эту тему заброшенности и обреченности. Теперь можно вздохнуть с облегчением.

Окончательный вариант текста:

Дождь за окном надоел давным-давно,

И увидеть блики солнца мне не суждено,

Ты, словно тень, растворилась в темноте,

Алый шарф застыл на стуле, как вчерашний день…

Я выключаю в комнатах свет,

Мне не хватает лишь сигарет,

Их нет…

Я жду, когда ночь завесит черным даль,

И остатки слез небесных станут коркой льда,

Мне все равно, плохо ли тебе одной,

Ты хотела перемен и сердце, и душой…

Бесконечна пытка тишиной,

Тишина смеется над тобой,

Застывает время на стене,

У часов печали стрелок нет.

Ночь за ночью, день за днем – один,

Сам себе слуга и господин,

А года уходят в никуда,

Так течет в подземный мир вода…

Боль, только боль

До конца честна со мной,

И она бывает сладкой,

Но все чаще злой,

А снег за окном снова сменится дождем,

Это ангелы без крыльев плачут о былом.

БЕГИ ЗА СОЛНЦЕМ

(муз. В. Дубинина)

Самая любимая моя песня на альбоме «Генератор Зла», да и, пожалуй, вообще самая лучшая из написанных мною песен (на мой субъективный взгляд). Хотелось, чтобы она стала своеобразным гимном для тех, кто слушает АРИЮ. Но – увы! – похоже, сами музыканты думают иначе. Не знаю, с чем это связано. Может быть, с тем, что в их жизни солнце не играет той роли, какую оно играет в моей.

«Генератор Зла» начинался именно с этой песни, ее первой принес мне Виталик и попросил написать побыстрее. Но сочинялся текст почти год: слова отказывались складываться в нужные фразы, в необходимые цепочки, мысли разбегались непослушными муравьишками, стоило только сесть за работу… Я бесконечное количество раз прослушивала запись «рыбы», пытаясь погрузиться в музыку, но неведомая сила словно выталкивала меня на поверхность. Конечно же, в финале должен был звучать хор… Скорее всего, детский. Конечно же, напрашивались ассоциации с песней «We don’t need your education» группы ПИНК ФЛОЙД (монументальный труд «Стена» этой непревзойденной британской рок-группы). В какой-то особенно мрачный момент бесполезного сидения над листом бумаги, исчирканным всякими галочками, палочками и поросячьими рожами, в мозгу шевельнулась предательская мысль: «Не написать мне эту песню…».

13 июня 2001 года Холстинин неожиданно позвал меня в театр режиссера В.Спесивцева на «Чайку по имени Джонотан Ливингстон»… Я много слышала и об аншлагах на этом спектакле, и о том, что там исполняются многие хиты АРИИ. Артисты поют под «арийскую» фонограмму, вместе с Кипеловым. Честно говоря, трудно было представить притчу бывшего летчика Ричарда Баха***, считавшуюся долгие годы сокровищем хипповой библиотеки, решенной в ключе «хард-н-хэви».

Начало спектакля несколько обескуражило – зазвучала «Ангельская пыль», плохо увязывающаяся с образом чайки-бунтаря. Видимо, зацепкой для сценария послужила строчка «на краю обрыва, за которым вечность…». Но потом все встало на свои места – наверное, помог зал, живо реагировавший на реплики и певший вместе с «чайками» и Валеркой. Может быть, сыграли свою роль эмоции – да и Спесивцев произносил такие красивые речи, пел нам с АРИЕЙ настоящую «Осанну». А душа человеческая падка на похвалы…

После спектакля на импровизированной пресс-конференции или встрече со зрителями одна милая девушка задала тот самый вопрос, который рано или поздно должен был прозвучать.

Вы все время поете о свободе, - сказала она, - о том, что надо бежать за солнцем, и все такое…, а мама мне все время говорит, что жизнь нас всех обломает, и нет никакого такого Солнца, за которым стоит бежать… Так как же быть?

Ты упал со стоном, опаленный высотой,

На Земле рожденный, снова должен стать землей…

Сюжет 1

Песня постепенно вырастала из такого вот наброска:

Небо прилипло к спине,

Небо течет по рукам,

Мы слишком долго

Бежали вдаль по облакам…

Ангелы нас не спасли,

Сбросили с облака вниз,

Чиркнули спичкой –

Чтоб мы узнали эту жизнь…

В процесс вмешалась погода: выдалась она на редкость мерзкой и убийственной, солнца было так мало, что депрессия, казалось, вылезала из каждого угла и норовила устроиться на моих плечах этакой гримасничающей черно-серой обезьяной.

Солнечный голод страшнее, чем голод желудочный… Видимо, такие же эмоции обуяли человека по имени Вильгельм Райх, который решил, что именно в солнечном излучении содержится «оргон» - тончайшая энергия, от которой зависит жизнь человека. Он даже сконструировал специальный «оргонный генератор», отфильтровывавший оргон из атмосферы. Сконструировал и пошел дальше в своих изысканиях и умопостроениях -_____________________________________

***

Ричард Бах - писатель, прапраправнук композитора Иоганна Себастьяна Баха. Автор полезной для жизни формулы: «Пойми, что ты больше всего на свете хотел бы делать, - и делай». Не последний летчик, присутствующий в моем повествовании.

Кроме «Чайки по имени Джонатан Ливингстон» можно прочитать «иллюзии или Приключения Мессии Поневоле» (1977 г.) и «Мост через вечность» (1987 г.). Если бы я выбирала эпиграф для каждой главы книги, для рассказа о песне «Беги за солнцем» одолжила бы у Ричарда Баха несколько фраз из диалога Джонатана и Чианга.

« - Разве нет такого места – небеса?

- Нет, Джонатан, такого места нет. Небеса – это не место и не время. Небеса – достижение совершенства».

Оказывается, организм человека, занимающегося любовью, способен сам вырабатывать эту тонкую энергию. Так дядюшка Райх, страдавший от пасмурной погоды, стал идеологом «сексуальной революции» 60-х, в лучах которой купались и захлебывались хиппи и битники…

Природа берет человеческие существа измором – один пасмурный день тянется за другим так, будто они соединены тонкой веревочкой – стоит потянуть за один конец, и разворачивается вся гирлянда. Свинцовое небо давит сверху, грязь под ногами, крысы с умными глазами на трубах центрального отопления в полузатопленных подвалах… Действительно, до любви ли впавшим в депрессию людям?

Ветер в твоих волосах

Пахнет холодным дождем,

Ты любишь солнце,

Его все меньше с каждым днем.

В городе всюду темно,

Даже когда в окнах свет,

Мысли о крыльях

Ни у кого давно здесь нет…

Улететь бы птицей,

Прочь от проклятой земли,

С небом чистым слиться –

Вот о чем мечтаешь ты.

Сердце готово взорвать

Все, что творится кругом,

Ты угоняешь

Машину со стальным крылом…

Пули, проклятья и гнев,

Крики команд – позади…

Ты не преступник,

Заложник солнца – вот кто ты!

Красивые кадры – маленький серебристый самолет поднимается все выше и выше, вопреки всем законам физики, выше, к солнцу, на котором в какое-то мгновение происходит фантастическая вспышка – вспыхивает и самолет. Взрыв во весь экран… Через секунду -черная выжженная земля, воздетые к бесцветному небу обугленные ветви-руки деревьев.

В году 68-м многие газеты сообщили о парне, который пробрался на аэродром, залез в маленький спортивный самолет, разрисовав его цветами и написав крупными буквами «Love», и улетел в неизвестном направлении. Этот эпизод взял за основу итальянский кинорежиссер Микеланджело Антониони и создал фильм «Забриски Пойнт», о котором сегодня ходит много легенд, но который практически никто из нового поколения не видел…

Но задолго до эпизода, романтизированного Антониони, в 1945 году наш летчик-бомбардировщик Михаил Девятаев, попавший в плен к гитлеровцам и побывавший в нескольких концлагерях, умудрился угнать красавец-истребитель «Хейнкель», и спас жизни еще девяти (опять девятка…) товарищам. Позже он написал и издал книгу «Полет к солнцу»…

… Но вернемся к девушке, задавшей вполне закономерный вопрос, и ее маме. Чисто по-житейски мама права. Нечего забивать себе голову всякой дребеденью. Надо зарабатывать деньги, и чем палиться на небо в поисках созвездий, можно всю жизнь тихо прожить, глядя себе под ноги – неважно, что там – глина, песок, гранит. Ученые очень скоро выведут в своих лабораториях специальную породу людей – положение их глазных яблок фиксируется таким образом, что посмотреть на небо или даже в потолок – невозможно. Вперед, влево, вправо, вниз. Вверх – никогда. Так, глядя в землю, легче усмирить гордыню, избавиться от страшного греха – желания приблизиться к сверкающим высотам.

Однако если бы не было бы этого бега (или «бегства») за солнцем, никто бы не сочинял музыки, стихов, не писал бы картины, не высекал бы из мрамора рвущихся на простор коней. Не было бы Петрарки и Леонардо (да Винчи)… Скользкие на ощупь существа с кожей синеватого оттенка медленно ходили бы по кругу, помогая крутиться жерновам скучного материального мира.

Никогда не поверю, что у самой забитой, зачуханной тетки в шлепанцах на босу ногу, с копной нечесанных волос никогда в жизни не было бы своего, отдельно взятого солнца, за которым она пыталась бы бежать. Хотя бы разок!

Любителям же покопаться во всяких религиозных аспектах творчества АРИИ, могу предложить и такое: припев содержит призыв стремиться к символу святости и доброты, коим является Солнце (как, впрочем, Луна, звезды и планеты), да и Христа в византийской и древнерусской гимнографии уподобляли «праведному солнцу»… Кроме того, если уж дальше следовать этой линии, то Солнце может быть и окошком, через которое Господь Бог поглядывает на сотворенную им землю.

Но любой опытный «ариец» может сказать, что песня имеет прямое отношение к язычеству, даже к культу Бога Солнца индейских племен, некогда населявших, скажем, Мексику.

С белым пером в волосах,

Словно языческий бог…

Тем же, кто собирается, не смотря ни на что, хоть раз испытать всю трудность бега за своей мечтой, за победой (а образ солнца может рассматриваться и так), могу сообщить несколько приглянувшихся мне примет и фактов.

Во-первых, никогда не надо плевать не только против ветра, но и в сторону солнца. Если ты сделаешь это, на мир опустится вечная тьма, и все погибнет.

Во-вторых, солнце давным-давно (давнее не бывает) было огромным-преогромным, но как только стали появляться люди, оно начало уменьшаться в размерах. Рождается на свет человек – ррраз, от солнца отрывается кусок, и становится тот кусок звездой, умирает этот человек – гаснет эта звезда и падает на землю… И если жил человек праведной жизнью, не обижал никого, не воровал, друзей не предавал, то вернется его душа на солнце, а если был он злыднем и гадюкой – из него после смерти месяц получится… Так что, если судить по этому поверью, не догнавший солнце при жизни, имеет шанс породниться со светилом после смерти. Кем быть – солнцем или месяцем – каждый выбирает сам и строит сообразно своему выбору жизнь свою.

Заботясь о самочувствии великого светила, которому ученые предсказывают в новом веке медленное угасание, не советую убивать встреченную невзначай на лесной тропинке ящерицу, хотя и считается, что, греясь на солнце с открытым ртом, она «пьет, глотает, высасывает» из солнца соки. Убей ящерицу – гласит русское поверье – и на том свете тебе проститься аж 40 грехов. Идет этакий Иван-дурак, вооруженный Знанием фольклора, грешит напропалую и устилает свой жизненный путь бездыханными телами невинных ящериц. Тем временем нарушается экологический баланс, и не за горами экологическая катастрофа…

…Холст попросил увековечить в тексте столь любимого им в юности Ф. Ницше. И – удивительное дело! Строки из «Заратустры» сами легли в предложенный Дубом стихотворный размер…

«Мужество есть лишь у тех, кто знает страх, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в нее, кто смотрит в бездну, но глазами орла, кто хватает бездну когтями орла», - писал философ.

«Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх, - пел Кипелов, - кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах».

В припеве хотелось передать состояние разбегающегося человека, который секундами позже, преодолев притяжение земли, отрывается от ее поверхности и взмывает вверх. Отсюда сначала: «беги, беги за солнцем…», а потом: «лети, лети…».

Закончив сочинять и подгонять сочиненное под заданный размер, я где-то часа в три ночи прилегла на диван, и подумала: «А не плохо было бы сейчас, после трудов праведных, искупаться в океане…». Тоска по этому неспокойному чудовищу, меняющему цвет в зависимости от настроения, то и дело охватывает меня. Иногда в самом центре Москвы неизвестно откуда и неизвестно почему в ноздри вдруг ударяет его волнующий запах… И вот, стоило только подумать об океане, как на меня накатывают изумительные изумрудные волны, покачивают, успокаивают. Нет, я не сплю! Появляется одна огромная волна, она подкрадывается бесшумно, вот-вот утащит в никуда… Я стряхиваю оцепенение, и океан исчезает. Один знакомый буддист потом сказал, что таким образом курирующие наш очередной проект Силы поощрили меня. «Значит вы все сделали правильно, - говорил громилоподобный знаток Востока и вегетарианской пищи, - но ты вовремя ушла от волны… А то осталась бы там, не выплыла бы… Такое тоже случается».

«Беги за солнцем» была записана на студии последней, 3-го января 1998 года. Жаль, что не удалось сохранить в тексте строчку «Даже у Бога свой ад – это любовь его к нам…».

Окончательный вариант текста:

В воздухе пахнет бедой

Целых две тысячи лет,

Жизнь так жестока

На этой проклятой земле…

Ветер в твоих волосах

Тот же, что вечность назад,

Время застыло,

Луна и солнце встали в ряд…

Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,

С небом чистым слиться – вот о чем мечтаешь ты…

Беги, беги за солнцем,

Сбивая ноги в кровь,

Беги, беги, не бойся

Играть судьбою вновь и вновь.

Лети, лети за солнцем

К безумству высоты,

Лети, лети, не бойся,

Так можешь сделать только ты…

Мужество есть лишь у тех,

Кто ощутил сердцем страх,

Кто смотрит в пропасть,

Но смотрит с гордостью в глазах.

С белым пером в волосах,

Словно языческий бог,

Ты прыгнул в небо,

В гремящий грозами поток.

Ты упал со стоном, опаленный высотой,

На земле рожденный, снова должен стать землей…

А какой клип или короткометражный фильм можно было бы снять по этой песне!

Когда я сегодня сравниваю работу над альбомами «Химера» и «Генератор Зла», у меня создается впечатление, что помогавшие раньше Силы, в 2001 году повернулись к нам уже вполоборота… Хорошо, что пока еще не спиной.

ОБМАН

(муз. В. Холстинина и В. Дубинина)

Постоянное ожидание явления доброго царя-батюшки в конце концов нас погубит. Равно как и неистребимая идиотическая вера в непогрешимость царя существующего, способного заменить людям родных отца и мать. Странно видеть, как взрослые создания легко покупаются на обещания кандидатов в цари накормить всех голодных пятью хлебами и напоить всех страждущих из одной бутылки с минеральной водой, как эти вроде бы зрячие и неглухие способны терпеть власть откровенных маразматиков, но при короне и скипетре. Забравшиеся на высокий трон с помощью доверчивой толпы карлики медленно, но верно разбухают от сознания собственной значимости, напоминая банальную жабу, в которую через задний проход вдувают при помощи соломинки воздух. В какой-то не очень приятный для окружающих момент карлики-жабы с треском лопаются, и вонючие кишки и мозги прилипают к зеркалам и стенам царских покоев… И тотчас же, словно по команде, верноподанные Его Величества становятся бывшими верноподданными и доверительно говорят друг другу: «Сколько же дерьма было в этом козле!». И сажают себе на голову нового карлика или свинопаса, продолжая пинать ногами дурно пахнущую шкурку лопнувшего родного экс-отца нации.

Своим появлением текст «Обмана» обязан поэту Николаю Степановичу Гумилеву, который в стихотворении «Гиена» вывел образ весьма здравомыслящего зверя, разоблачившего умершую преступную и прекрасную царицу. Царица лежит в заброшенной могиле, а не в пирамиде, «над тростником медлительного Нила, где носятся лишь бабочки да птицы»…

В первом варианте текста фигурировали гиена и шакал, народы, оплакивающие кончину своего повелителя, многотысячная конница и нефритовый гроб.

Звериная фантазия (переселение животных из обычной среды обитания санкционировано моим воображением)

… Жаркий день. Солнце пронзало огненными стрелами все живое, степь стонала от жажды. Гиена и шакал сидели на небольшом холме, наблюдая за тучами черной пыли, надвигающейся на них из-за горизонта.

- Бури вроде бы не должно быть сегодня, - тихо прошелестела гиена, облизывая красным языком свои пожелтевшие от времени клыки.

- Это кони, гиена, это тысяча длинногривых с вооруженных копьями и луками всадниками, - шакал почувствовал, как шерсть поднимается у него на загривке. – Они затопчут нас, гиена, мы и пролаять не успеем…

- Странно, что нужно этим людям в наших краях? Здесь нет никакой добычи для двуногих…

- Слышал я от старого ястреба, что на днях стадо двуногих постигло горе… Умер от дряхлости их пастух, которого они называли Владыкой мира… Он дошел, говорят, до сказочной страны Индии, умел справедливо решать человечьи споры, был красив и мудр. Он строил дворцы, собирал войска и уходил в многодневные походы, добывая золото и славу… А, умирая, приказал похоронить его в степи, и чтобы по месту захоронения промчалась быстрая конница, – тогда никто не узнает, где он лежит, ни один враг и осквернитель могил. А если кто-нибудь потревожит сон Владыки мира, грянет Конец Света. Эй, гиена! Слышишь ли ты мои слова?

- Слышу, шакал, - все так же тихо произнесла гиена, в гноящихся глазах которой вспыхивали недобрые желтые искры. – Справедливым был? Мудрым? Ха, дворцы строил… Детенышей людских благословлял?

Гиена ненавидела весь род человеческий. Не потому, что люди не любили ее и награждали самыми скверными и обидными кличками за то, что падалью питалась, за то, что хвост некрасиво поджимала, за вороватость, которая чудилась им в осторожных движениях зверя. Нет, не поэтому. Гиена слишком хорошо изучила нрав двуногих, подслушивая их разговоры в кибитках и шатрах, слишком хорошо ей была известна цена их улыбок и льстивых слов… «Люди гораздо хуже гиен и даже хуже шакалов, - много раз повторяла она, в полнолуние сидя у подножия неуклюжей каменной бабы, - свои мерзости и гадости они любят приписывать зверью…». В полутьме непрочных жилищ верные своему Господину подданные шептали о том, что в стены строящихся дворцов он повелевает замуровывать плененных в Гималаях великанов с необычными красными глазами и белыми, как лунный свет волосами, - чтобы стены стояли вечно и были крепки, как никакие другие стены на свете. Шептали своим молчаливым женам о том, что Владыка приказывает по ночам своим стражникам бесшумно проникать в дома тех, кого он признал правыми в спорах, забирать у них медь, драгоценности и серебро, и умерщвлять укусом неизвестных лекарям черных змей с голубой полоской на плоской голове. С первыми лучами рассвета входила в шатры и кибитки легенда о жене Владыки, которая зналась с тенями предков и научила своего мужа пить от всех хворей, порчи и проклятий молоко странной птицы Гуарокс, черные перья которой складывались на белых крыльях в причудливые иероглифы… Подслушала гиена торопливый рассказ приехавшего из столицы Луны и Солнца человека о том, что сын Владыки сумел заманить гордую птицу Гуарокс в обычные сети, а не шелковые, и отрубить ей голову. Одним взмахом меча, подаренного ему отцом. И Владыка состарился сразу же, за три минуты, после того, как превратились в золу все жившие во дворце тени предков, и трижды ухнул неизвестно откуда взявшийся в царской опочивальне оранжевый филин…

Тем временем черная пыльная туча все ближе и ближе подкатывала к холму, на котором сидели шакал и гиена. Различимы стали рогатые шлемы всадников, слышно было ржание их лошадей и звон оружия. Впереди мчался сын Владыки, смуглый, с черными тонкими усами, вымазавший себе лицо мертвой грязью в знак великой печали и скорби. Но в глазах его уже светился огонь жестокости и высокомерия Власти.

- Падай на брюхо, на брюхе ползи, дура! - пролаял, вернее, проблеял шакал. – О, да воссияет твой свет над нами, Новый Владыка, добрейший из добрейших, мудрейший из мудрейших…

- Ах ты шакал, - сын Сына Солнца и Луны резко осадил коня, - где же ты научился так льстить человеку?

Шакал смог только еще плотнее прижаться к земле и проскулить что-то жалкое и невразумительное.

- Ладно, мерзость, живи! – и новый Владыка ударил нагайкой по руке телохранителя, хотевшего было подсадить копьем распростершуюся в пыли тварь. – Он мне нравится, не убивай его, а брось ему кусок конины! Льстецов надо подкармливать… Жри, мерзость!

И шакал, хоть не был голоден и кусок от страха в горло не лез, принялся чавкать и закатывать глаза от показного удовольствия.

- А что же ты не ползешь ко мне на брюхе? – спросил надменно Владыка у застывшей как изваяние гиены. - Или сияние моего величия так ослепило тебя? Или страх моего могущества лишил тебя сил двигаться?

Гиена молчала… Что проку говорить с тем, у кого на мече чернеют пятна отцовской крови и кто бросил собственную обезумевшую от ужаса мать на дно глубокого колодца у конюшен? Нет тех слов у гиены, которые это подобие человека могло бы понять.

- Почему ты молчишь? – нахмурился царский сын, не обращая внимания на ропот всадников, недовольных внезапной остановкой в пути. – Почему ты молчишь, убогая?!

Гиена медленно подняла голову. В эту минуту она чувствовала себя не грязной, вечно голодной бродяжкой, ковыляющей на трех лапах, а черной гладкой пантерой, грациозности и силе которой завидовали все звери.

- Это ты убог, царь, - произнесла она неожиданно сильным голосом, - убог ты сам и весь род твой… Жаден ты сам и весь род твой. Жесток ты сам и весь род твой… Звериная кровь чище, чем та муть, что бежит у тебя в жилах, самонадеянный убийца!

Их взгляды встретились – желтая звериная искра вспыхнула во взоре царя, в горле пересохло, а смотрящая на него снизу морда гиены странно вытянулась и плюнула в лицо Владыки жарким пламенем.

- Убей ее!!! - закричал телохранителю царь, ослепленный этим плевком. – Убей эту тварь!!!

Но руки телохранителя словно налились свинцом, он не смог поднять копья и поразить дерзкого зверя. Кони захрапели и попятились, а черная пыль превратилась в тяжелый серебристый порошок. Гиена поднялась на лапы, потянулась, выгнув спину и, все еще чувствуя себя царицей-пантерой, пошла прочь…

По шатрам и кибиткам прошел слух, что Новому Владыке в день похорон Великого Отца было видение странного небесного зверя с глазами, подобными Ночному Небесному Светилу, со шкурой, отливающей скорбным трауром. Небесный зверь, шептали верноподданные, открыл Новому Владыке великую тайну его рождения… И править Владыке счастливо сто лет и сто дней, пока не встретит он в степи шакала, который откроет Ясноликому какую-то правду… Какой должна быть эта шакалья правда – не знал никто.

… Каждое полнолуние приходила гиена к каменной бабе, садилась у ее ног и пела длинную некрасивую песню о звере, который, желая угодить Человеку С Черной Душой, пытался проглотить брошенный ему в награду за лесть кусок конины, но подавился и сдох в страшных мучениях…

… Холстинин, которому стихотворный текст пришелся по вкусу, все-таки после досконального изучения написанного попросил оставить в качестве основного действующего лица шакала и наделить его положительными качествами гиены: правдолюбием и смелостью. Дубинин подошел к первому варианту по-своему, с известной долей юмора, – принялся читать этот текст так, как обычно читают басню – с подвыванием и придыханием. По слухам, этот вариант записи сохранился и пылится где-то в холстининских архивах.

Необычайная трактовка «Обмана» уже после того, как альбом увидел свет, была предложена сотрудником КГБ в отставке, внук которого в дни предвыборной президентской кампании с утра вместо российского гимна включал кассету с избранными «антиправительственными», как сам внук называл их, «арийскими» песнями.

- Я знаю, о чем этот ваш «Обман», – изрек как-то отставной кэгэбэшник, - это песня об Иосифе Виссарионовиче Сталине, а не о каком-то узкоглазом Чингизхане или Тамерлане.

Думаю, Владимир Петрович такой трактовкой был бы доволен, уж если «Что вы сделали с нашей мечтой» с его точки зрения это песня о коммунистах, то почему бы «Обману» не быть эпическим полотном об отце народов СССР?

FLASHBACK

… Замогильный голос диктора Левитана, постоянно читающего по радио сообщение Политбюро ЦК КПСС о смерти товарища Сталина и медицинское заключение. И стар, и мал не могли сдержать слез, а солнце золотило купола Кремля, видневшиеся из окон нашей коммунальной квартиры в Потаповском переулке. У старшей сестры на школьном фартуке – огромный траурный бант из черной и красной атласных лент. Мать прижимает меня к груди и плачет, плачет горькими слезами. Все женщины в нашей коммуналке рыдают.

«Он будет погребен в нефритовом гробу»… Сталин лежал в Мавзолее рядом с Лениным в стеклянном параллелепипеде при странно мертвенном освещении, и экзальтированные советские гражданки умудрялись разглядеть даже оспины на лице генералиссимуса. Но тысячи коней буденновской конницы не затаптывали дорог к месту захоронения. Наоборот, выстраивались километровые очереди, чтобы взглянуть на своих повелителей. Теперь одного из них (Ленина) объявили Антихристом, а Сталина – масоном. Во всяком случае, так считает Уильям Т. Стилз. По его мнению масонами были, помимо И.В. Сталина, президент США Франклин Рузвельт и премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчилль. Интересно, хранил ли Сталин-Джугашвили масонский диплом с девизом: «И сказал Господь – «Да будет свет!» - и воссиял свет!» ( And God said ‘Let There Be Light” and There Was Light)?

Вот так, начали с ничтожных гиены и шакала, а закончили масонами.

Окончательный вариант текста:

В рассветный час шакал, о голоде забыв,

Следит с холма

За мрачной конницей вдали,

Сегодня черный день – владыка мира мертв,

И стар, и мал

Не могут слез сдержать своих.

Он – добрый повелитель,

Он Солнцем был и был Луной,

Империя осталась

Его вдовой…

Он будет погребен в нефритовом гробу,

В степи пустой,

Где грезит падалью шакал,

И тысяча коней затопчут путь к нему,

Чтоб плач людской

Сон мертвеца не осквернял.

Шакал пролает хрипло,

Что мертвый царь – ему родня:

Одни клыки и жадность,

И кровь одна.

Это все обман, что он был самым добрым царем,

Это все неправда – он правил огнем и мечом,

Это все обман, я – ваш царь и один только я,

Люди, как звери, когда власть над миром дана,

Это все обман!

Шаманы и жрецы

Шакала проклянут,

И на бегу

Пронзит предателя копье.

Царь должен быть святым,

И право не дано

Свергать зверью

С небес величие его.

А царский сын смеется,

Шакалий дух в себе храня,

Одни клыки и жадность,

И кровь одна.

…. Ветер, древний житель степной,

Помнит до сих пор этот вой…

ОЧЕРЕДНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ВСЕ ПРИВЕДЕННЫЕ НИЖЕ ТЕКСТЫ НАПИСАНЫ НА ТАК НАЗЫВАЕМУЮ «РЫБУ», ЗАДАННЫЙ МУЗЫКАНТАМИ РАЗМЕР!

ЗАКАТ

(муз. В. Кипелова)

Кипелов – скупой на собственное творчество человек. Больше одной песни на альбом обычно не приносит. Может поколдовать с другими музыкантами над припевами, бриджами в их творениях, стать соавтором, но целиком выносит на суд коллектива одну-единственную, почти всегда медленную, рвущую душу вещь… Сидит глубоко внутри у «арийского» вокалиста тоска по другой жизни, тлеет огонь, взрывающийся фейерверком лишь в таких вот кипеловских одиночных алмазах. Мы с ним здорово похожи – ни Валерий, ни я не умеем делать резких движений, круто менять выбранный некогда курс, отрываться от уже привычного. То одних жалеем, то других, то самих себя. А потом жестоко расплачиваемся за это. Нервами, здоровьем, свободой… «Все время хочется вырваться, - говорил Кипелов во время записи «Генератора…». - А ведь знаешь, что не вырваться… Я вообще-то не поклонник резких перемен, но душа жаждет иногда чего-то необычного». Несколько раз на моей памяти Кипелов пытался сделать решительный шаг, совершить прыжок в сторону от протоптанной дорожки. И ни разу у него это не получалось. Он словно зависал в воздухе, поддерживаемый некоей тайной силой, которая секунд через пять резко разворачивала прыгуна и швыряла на прежнее место. А печаль о неизведанном оставалась, пурпурной рекой перетекая из песни в песню.

Сюжет 1

… В рижском Домском соборе прохладно. Сквозь пыльные цветные витражи пробиваются лучи заходящего солнца. Под каменными плитами у стен спят грозные рыцари… Я сижу на первой скамейке – откуда-то сверху, из полумрака, доносятся два голоса: органа и скрипки. Невидимые люди льют свою печаль о прошлой жизни, дотрагиваются пальцами до сердец чутких инструментов. Пронзительно. Сотни маленьких иголок пробегают по коже, и мне кажется, что когда-то я уже сидела вот так, в летнем платье, летним вечером в торжественных сумерках и слушала эту музыку. Но тогда звучала не скрипка, звучал чистый женский голос, поднимался к самому шпилю, от шпиля – к небу, над напряженной перед грозой рекой, по которой можно добраться к желанному морю. «Женщина, женщина, о чем Вы поете?» - спрашивал у певицы вежливый воробей с подбитым крылом, желавший спрятаться подальше от когтей блудливой кошки и оказавшийся перед устрашающими своей величавостью трубами органа. «Я пою о том, что трое любили меня, а я любила одного из них, но все трое предали меня… Меня предавать нельзя - так сказал мой Ангел - и обижать меня нельзя… Кто предаст или обидит, скоро умрет. Двое уже отошли в мир иной, и я сама превратила их оболочки в огонь, третий – жив, но лицо его становится все безобразнее и безобразнее, а тело с каждым днем становится все дряхлее и дряхлее, и близок тот миг, когда он захлебнется фиолетовым пламенем… А я останусь одна, без любви и огня, но живая…» « Я думал, в соборах можно петь только о Господе Боге», - прочирикал воробей, и увидел перед собой две маленькие желтые луны, разделенные по центру черными трещинами. Вот какими глазами смотрела на трепещущий комочек перьев блудливая соборная кошка…

Орган замолчал. Замолчала и скрипка. В кармане красного платья в белый горох позвякивала купленная в универмаге за углом хитроумная металлическая ручка… Тогда все школьники писали еще перьевыми ручками, и ученикам полагалось носить в пенале перочистки - забавное изобретение для чистки этих перьев. Перочистки делали из разных неворсистых лоскутов - вырезались либо кружки, либо квадратики, сшивались по центру. Получалась тряпичная пирамидка, которую венчала какая-нибудь цветная бусина. Купленная мною

металлическая ручка была хороша тем, что на ее концах имелись колпачки, в которые можно было вставить с одной стороны перо, а с другой – карандаш, а потом убрать и

перо, и карандаш внутрь. Длинную пустую трубочку можно было запросто использовать, чтобы плеваться в недругов-карапузов горохом или бузиной…

Оглянуться на вход в собор было страшно – того и гляди там появится Некто с бледным лицом и горящими глазами, а у его ног будет сидеть здоровенный черный пес, любимец римских легионеров. Гораздо позже я узнала, что эта порода называется ротвейлер, ну а про черного человека» я упоминала в начале своего длинного «арийского» повествования…

Стой в предзакатный час

В тихом воскресном храме,

И вспомни свои печали

И мечты свои.

Пусть догорит свеча

И кажется временами,

Что рядом открыты двери

В прошлые миры –

Там все живы, кто любил меня,

Там восход - как праздник вечной жизни с тобой,

Там нет счета ни ночам, ни дням,

Но есть долгий светлый путь домой.

Где золотая пыль

Долгих бесед о счастье?

Сухая трава и листья…

Никаких следов…

В городе – летний штиль (sic!),

Время спит на запястье,

Закат закрывает двери

В лучший из миров –

Где все живы, кто любил меня,

Где восход - как праздник вечной жизни с тобой,

Где нет счета ни ночам, ни дням,

Но есть долгий светлый путь домой…

Возьми меня с собой, пурпурная река,

Прочь унеси меня с собой, закат,

Мне кроме замков из вечерних облаков

Не нужно больше ничего…

Окончательный вариант текста

Под бдительным взором Кипелова на свет появилось примирение тьмой алмаза и пепла и был сделан печальный вывод: «Друг равен врагу в итоге, а итог – один!». О правильности этого заключения можете спросить у мертвых. В Пороговый День, в канун праздника Охоты в Потустороннем Мире – 31 октября. Когда лишь прозрачный туман отделяет нас от потустороннего, и сквозь нас легко и непринужденно проходит великое множество миров…

Я вижу, как закат стекла оконные плавит,

День прожит, а ночь оставит тени снов в углах,

Мне не вернуть назад серую птицу печали,

Все - в прошлом, так быстро тают замки в облаках.

Там все живы, кто любил меня,

Где восход – как праздник бесконечной жизни,

Там нет счета рекам и морям,

Но по ним нельзя доплыть домой…

Вновь примирит все тьма - даже алмаз и пепел…

Друг равен врагу в итоге, а итог - один…

Два солнца у меня на этом и прошлом свете,

Их вместе собой укроет горько-сладкий дым.

Возьми меня с собой, пурпурная река,

Прочь унеси меня с собой, закат,

Тоска о том, что было, рвется через край,

Под крики черных птичьих стай.

ДЬЯВОЛЬСКИЙ ЗНОЙ

(муз. С. Терентьев)

Естественно, все начиналось не так, как все закончилось…

Не трогай меня, я прошу,

Ни губами, ни пальцем, ни взглядом,

А тронешь – случится беда,

Ты мне послана силами Ада.

Хозяин твой, черный, как ночь…

……………………………………

(… дальше развернуться не дали, хотя речь шла вовсе не о сутенере несчастной белокожей девушки, оказавшемся порочным чернокожим хозяином). Босс сильно хромал, попахивал серой и смолой. Эту песню мне откровенно жаль, ее «загнали», как молодую лошадку на рок-ипподроме.

Перед окончательной шлифовкой текст выглядел так:

Ты сменишь лицо, как наряд,

Ты вползешь в чье-то тело неслышно, как змея,

И кольцами сдавишь меня,

Дав понять, кто из нас в жизни лишний.

Твой вирус любви ядовит,

Он разрушит меня, но напрасны все слова,

Сгорю, как сухая трава,

Только секс может быть безопасным –

Любовь не может быть тихой игрой,

Достаточно искры одной

Между мной и тобой…

Это – дьявольский зной.

Мне нравится эта война

Между светом и тенью, нечистым и святым,

Захочешь - мы все повторим,

Я тебя подпущу очень близко!

Мы сразимся с тобой до конца,

Проклиная, бледнея от страха, но любя,

И стану победителем я,

Ты же станешь щепоткою праха.

Так неуютно под небом пустым,

Зачем мне победа моя и свобода,

Если вновь я один?!

Сам испепелил, сам и расстроился. К сожалению, не сохранилось черновиков варианта текста о японке, которая, будучи дочерью самурая (о чем говорилось конкретно), занималась восточной магией. А восточная магия, как известно, плохо переваривается магами западноевропейскими, не говоря уж о русских колдунах и ведьмах. Во всяком случае, одного моего знакомого, над которым «поработали» индонезийские маги, не взялись восстанавливать увешанные регалиями московские чародеи. «Бали, понимаешь ли…и есть Бали!» Точно помню, что придуманная мною японка умела превращать хлорированную водопроводную воду в отменный спирт, чем, видимо, и удерживала около себя десяток-другой поклонников. Но боялась трамваев. Слово «трамвай» вообще не вписывается в «арийский» ажур, оно из той серии, где поют о желтых ботинках, короле Оранжевое Лето и о кошках, так похожих на людей (группа БРАВО). Не произошло интернационализации творчества АРИИ, хотя музыканты всегда любили ДИП ПЕПЛ, а там периодически в песнях мелькают всякие кореянки, японки и даже цыганки.

Терентьев с помощью друзей кое-что подкоротил, подрезал, Кипелыч вместо «я тебя подпущу очень близко» вставил «от заката до рассвета». Мои возражения и стенания по поводу уничтожения элискуперовского духа «Зноя» в расчет не принимались…

К сожалению, песню отнесли в разряд проходных, на концертах она ни разу не прозвучала…

Окончательный вариант текста:

Ты сменишь лицо, как наряд,

Ты войдешь в чье-то тело неслышно, как змея,

Ты кольцами сдавишь меня,

Дав понять, кто из нас в жизни лишний.

Твой вирус любви ядовит,

Он разрушит меня, но напрасны все слова –

Сгорю, как сухая трава.

Может, это мне послано свыше?

Любовь не может быть тихой игрой,

Достаточно искры одной,

Между нами – лишь дьявольский зной.

Шепот молитвы в каменных стенах,

Лезвие бритвы на тонких венах,

Счастье наутро, горе под вечер,

Все так странно и вечно…

Пусть это будет зваться любовью –

Самой нелепой, самой земною,

Пусть это будет дьявольским зноем,

Зноем, сжигающим все.

Мне нравится эта война

Между светом и тенью, нечистым и святым,

Захочешь – мы все повторим

От заката и до рассвета.

Я буду с тобой до конца,

Проклиная, бледнея от страха и любя,

Ты хочешь все больше огня,

Но ты станешь щепоткою пепла…

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ

(муз. В. Холстинина)

Всего, что было, не расскажешь,
У слов всегда есть тайный смысл,

О-о-о, придуман он людьми,

Но нам привиделись однажды

Арийцы на гнедых конях (надо думать – арии),

Высоко в горах…

И мы ушли в эти странные сны.

«Ученые» люди, начитавшиеся всяких книг по медицине, утверждают, что если сны начинают менять свою окраску – были, например, яркими и сочными, а теперь их бросает в коричневатые тона – значит с вашей кровью что-то не в порядке. Ее необходимо чистить! Ешьте больше помидоров или тертой моркови. А чтобы поедание катастрофического количества моркови не сопровождалось неизбежным расстройством желудка, попутно забросьте в топку организма сваренное вкрутую яйцо. Процесс написания текстов можно сравнить именно с постепенным засорением жизненно важной красной жидкости, текущей по жилам и венам. Или со снами – сначала радостными, а потом минорными.

Первые варианты стихов – это всегда ваши сны за час до скукоживания организма.

Версия с «арийцами» на конях родилась спонтанно. «Почему бы, - подумала я, наивная, - если уж группа называется АРИЯ, не спеть им о племенах истинных древних ариев?». Тем более что Брюс Диккинсон, давая автограф Холсту во время пребывания МЭЙДЕН в Москве, написал поперек статьи об АРИИ , напечатанной когда-то в журнале «Рокада»: «Up To The Aries»…

Во втором куплете, который не сохранился, как и многое другое, шла речь уже о древних арийских символах и жрецах. Случился легкий перенос темы из одного из вариантов текста для песни «Следуй за мной!» (надеюсь, расскажу об этом позже)

- На фиг арии, - грубо отрубил Петрович, - надо что-нибудь общедоступное. И, чтобы по ходу дела попадались названия старых песен или уже знакомые по прошлым альбомам образы. Так поступают все…

Прощай, невоплощенная в песне символика 4 цветов! Прощай, светлая вера в жизнеутверждающую силу благодетельных богов!

В самый критический момент случилась мощная эпидемия гриппа, и на ум не приходило ничего, кроме:

Унылой ящерицей осень

По лужам тащит серый хвост,

Такой нелепый хвост,

И снова грипп знакомых косит,

Все боятся частых встреч,

И, чтоб себя развлечь,

Вспоминаю я улицу Роз.

В гриппозном бреду явился мне и Пилат, с которым мы с момента написания эпического полотна «Кровь за Кровь» были практически неразлучны. Явился в перчатках. Кожаных, байкеровских.

- Понтий, - говорю я, засовывая градусник под мышку и понимая, что нехорошо так запанибрата разговаривать с Прокуратором, - вот так все время и ходишь? И в жару?

- Приходится так ходить, - отвечает разжалованный надзиратель над Иудеей, внимательно рассматривая уже открытую банку собачьих консервов, неожиданно оказавшихся у ножки письменного стола, - словно взяточник какой-то, я же меченые купюры не брал, а вот наградили…

- Мыло у меня есть, Safeguard называется, не пробовал?

- Да перепробовал все - и голубое, и розовое, и зеленое… Бородавки исчезли, мигрень прошла, а это вот никак…

- Понтий, это ж собачья еда!

- Собачья жизнь, собачья жратва, - уныло отвечает узник вечного позора, бросая пустую банку в открытую форточку.

- Хорошо, что хоть гору моим именем назвали… А так, отмыл бы я ручонки, и что? Кому бы нужен был? Красиво звучит: «Когда вершина Пилата укрыта шапкой облаков, погода отличная…».

Точно. 40 градусов. Аспирин. Малина. Покой.

Когда Пилат отмоет руки,
Я подниму бокал вина,

И осушу до дна.

Начну звонить своей подруге

На другой конец Земли,

Всем друзьям своим:

Суть истории изменена!

Потом скажу, что каждый в жизни

Чуть-чуть и Понтий, и Пилат,

У каждого свой ад!

И за стеной - какой-то лишний

И уставший человек,

……………………..

Отойдет в Древний Рим навсегда….

Когда Пилат отмоет руки,

Взовьется пламенем вода,

Исчезнут города,

И лопнут старые подпруги (не подруги!)

У грехов, как у коней,

Скучно станет мне,

Я уйду по воде… в никуда… (привет «Пытке тишиной»!)

Наш отечественный аспирин превратил курившего косяк Пилата в висевшие на спинке стула кожаные штаны. Собачьи консервы оказались нетронутыми, но мой пес Пинч подозрительно принюхивался к банке, презрительно чихнул, отверг подношение и окопался на коврике под креслом, словно говоря: «За прокураторами не подъедаем-с!».

Грипп отступил, и мы с Холстом принялись яростно перебрасываться вариантами запевов, как пинг-понговыми шариками. Он вгрызался в текст, опытной рукой вычленял из него одно-два слова и требовал продолжения оформления мысли…

Мы колесили по дорогам,

Меняя струны и подруг,

Неправильных подруг,

Совсем не думали о Боге,

Звали в гости Сатану,

Выпив не одну –

Но пугались, услышав в дверь Стук…

Или:

Мы колесили по дорогам,

Меняя струны и подруг,

Нам не хватало рук,

Хозяин был не слишком строгий,

Но деньгам вел хитрый счет,

Он потом умрет (не счет, естественно, а хозяин)

В час любви,

А не творческих мук…

Под многоплановым псевдонимом «Хозяин» на этот раз выступал не Дьявол, а Виктор Яковлевич Векштейн, собравший в свое время АРИЮ. Интересный был дядька – о мертвых либо хорошо, либо ничего… Привозил и ставил просто так, бесплатно, аппарат в кафе «Молоко», что в Олимпийской деревне, для выступления всяких рок-босяков, пригрел у себя на базе и бесхозный НОВЫЙ ЗАВЕТ и ЭВМ (экс-КРУИЗ с вокалистом Мониным и гитаристом Безуглым)… А как ловко он АРИЮ засвечивал на многодневных фестивалях студенческого творчества в Университете Патриса Лумумбы! Танцуют себе чернокожие нигерийцы, хором поют, боливийцы в дудочки свои дуют и по струнам ударяют. А потом, в конце, как выскочит Грановский с хаером, как выпрыгнет… Такое случалось в доледниковый период, еще до официального и всенародного признания «арийцев». Виктор Яковлевич любил собирать всяческие грамоты и призы: начинаются какие-нибудь маразматические претензии от парткомов и горкомов, а тут – пожалуйста! – красивая грамота, выданная коллективу Москонцерта за поддержку интернационализма и участие в международном студенческом движении.

Или:

Кто умер в двадцать или тридцать,

Того любили небеса,

Забрали небеса,

А жизнь, как хитрая волчица,

За флажки уводит нас,

Чтоб в последний раз

Пылью славы обжечь нам глаза…

Нескромно как-то, но пророчески. После выступления АРИИ на фестивале «Нашествие» 4 августа 2001 года с оркестром, с дирижером, который почувствовал себя рокером и решил по этому случаю раздеться, оголив довольно кисельное тело, вокруг группы забурлил очередной водоворот страстей и выгодных предложений… Демоны, демоны испытывают АРИЮ на прочность. Устоят ли «арийцы» в пределах очерченного разумом и совестью круга или нет?

Есть неземное состоянье,

Когда ты с Богом наравне,

И Бог - в твоей струне…

Дар это или наказанье?

Кто все понял, тот исчез

В глубине небес,

Как солдат на священной войне.

На 31 августа 2001 года песня «Замкнутый круг» стала последним творением Холстинина, для которого я написала текст. Напомню, что на «Химере» Петрович уже со мной не работал.

В интервью журналу «Dark City» в 2001 году Холстинин объяснял смену своих поэтических привязанностей весьма оригинально. Пушкина, мол, - женщина, и с ней трудно работать. «Она не выносит критики…» «Н-да, - подумалось мне тогда, - не выношу я критики… Особенно, если учитывать то количество переделок, которые вносились в тексты по требованию музыкантов. Конечно, не выношу критики! По 10 сюжетов…» Не буду кривить душой, слова «арийца», с которым мы работали с 1985 года и с которым я написала 5 (!) альбомов целиком, обидели меня. А потом мне стало весело. Это и есть рок, проявление той самой его темной стороны, о которой мало кто знает. Это обычная человеческая слабость, которую надо простить… В конце концов, у меня (а значит и у тех, кто любит АРИЮ ) есть вершина, где парят три белых орла, у меня есть Улица Роз, есть требующий раскачки мир, есть Антихрист и древний град Иерусалим, есть заключительные строки «Замкнутого круга» - «не всем волчатам стать волками/ Не всякий взмах сулит удар». У меня есть история о том, кто такой на самом деле Иуда… Но об этом – как-нибудь потом, с позволения покровительствующих мне (или провоцирующих меня) пока еще не названных астрономами звезд…

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ

Мы колесили по дорогам,

Меняя струны и подруг.

О, нам не хватало рук,

И, если все добро от Бога,

Нам не светит теплый рай,

Сколько ни играй,

Это просто замкнутый круг.

Что завтра будет – неизвестно,

Хотя нетрудно предсказать,

О, нам нечего терять,

Какая жизнь – такие песни.

А жизнь нелепа и смешна,

Дальше – тишина,

Не объехать и не убежать.

Да,да, все сказано,

Да, да, давным-давно,

Да,да,да, все связано

Самым древним и хитрым узлом.

Да,да,да, все здорово,

Да, да, да, гори огнем,

Да, да, мы – тоже золото,

Мы сверкаем, пока не умрем.

Другая кровь, другие раны,

Совсем другие времена,

Иные имена,

И, словно щепкой в океане,

Нами тешатся шторма,

А ночь короче дня,

Свет достанет нас даже со дна.

Слишком скучно быть бессмертным –

Те же лица день за днем,

Те же глупые ответы

На вопрос: «зачем живем?».

Не всем волчатам стать волками,

Не всякий взмах сулит удар,

Есть странный дар – лететь на пламя,

Чтоб в нем остаться навсегда…

ОТШЕЛЬНИК

(сравнительно серьезная глава, которая многим читателям может показаться скучной)

(муз. В. Дубинина)

Музыка, сочиненная «арийским» басистом, обладала таким поразительным обволакивающим, затуманивающим сознание эффектом, что иного выбора, как написать нечто, связанное с оккультизмом и мистикой, у меня не было… Однако еще в дни работы над альбомом «Ночь короче дня» группа постановила: никаких заигрываний и перемигиваний с потусторонними силами, никаких мистических заплывов и заходов, никаких черных месс и сакральных кинжалов у алтарей магов. Видимо, хлебнув горя с «Антихристом», музыканты решили, как говорится, не дразнить гусей.

Многие из западных рокеров на определенном этапе своего духовного развития начинают интересоваться оккультизмом, пытаются постичь некое единое «Древнее Знание», которое сродни священной чаше Грааля: оно исчезает как только к нему приближаются нечистые душой и помыслами люди… Вероятнее всего, эмоциональных музыкантов привлекает в оккультных науках постулат о безграничности человеческих возможностей: способность предсказывать будущее, видеть и проходить сквозь стены и любые преграды, двигать взглядом предметы или воспламенять взглядом и т.д. Кто-то погружается в заманчивые глубины с головой, кто-то благополучно опускает лишь лицо в неглубокую тарелку с водой и, думая, что уже утонул, быстро отказывается от своего увлечения…

Сами «арийцы» (насколько мне известно) никогда ни оккультизмом, ни магией не интересовались, они люди православные, временами соблюдающие посты, крестившие чад в церкви. Лишь у Холстинина существует своя система взглядов на христианство. То, что он читал, помимо всего прочего, «Сатанинскую Библию» Верховного Жреца Церкви Бога Сатаны А. Ла Вея, Петрович не скрывает. Интересовался он и Храмом Душевной Юности, персональное послание которого было опубликовано в изданном мною с помощью друзей в 1993 году альманахе «Василиск», названном «Опытом мистико-оккультного издания с музыкальным уклоном».

«Мы достигли пика кризиса, - говорилось в начале Послания, - мы знаем, что наш эксперимент в области жизни потерпел фиаско во всех отношениях.

Мы столкнулись со штурмом, на который идет самая свирепая из известных нам сил. Мы столкнулись с фактом низведения человека до уровня твари, лишенной способности ощущать, лишенной знаний и чувства собственного достоинства.

Мы столкнулись с гораздо более полным распадом, нежели сама смерть.

Нам задали условия, поощрили и подтолкнули к самоограничению, ко все более и более ограниченному восприятию себя самих, своей значимости и потенциала.

Все это являет собой колоссальную по масштабу Психическую Атаку.

Подчинение ей – есть поражение.

Сопротивление опасно, оно влечет за собой непредсказуемые последствия, однако для тех, кто представляет собой тотальность поражения, сопротивление должно быть единственно возможным выбором.

ИМЕННО СЕЙЧАС вы стоите перед альтернативой:

- Навеки остаться частью спящего мира…

- Постепенно расстаться с надеждой и мечтами детства…

- Продолжать употреблять наркотик банальности…

… Или сражаться в наших рядах вместе с Храмом Душевной Юности.

Храм Душевной Юности был созван, чтобы действовать как катализатор и центр индивидуального развития всех тех, кто желает приблизиться к Внутреннему и вырваться наружу. Может быть, вы один из тех, кто постоянно ощущает свою непохожесть на других, неудовлетворенность, свою чужеродность в окружающей толпе и инстинктивную тревогу? Значит, вы один из нас. То, что вы читаете эти строки, - уже само по себе означает начало процесса вашего посвящения…»…***

Несмотря на то, что в общем и целом философия и практика Храма Душевной Юности довольно размыты и неопределенны, довольно модно было говорить о нем в московских и питерских молодежных компаниях в начале 90-х и слушать шокирующие альбомы PSYCHIC TV - группы, представляющей ядро этой оккультной организации. Церковные ортодоксы считали эту группу ярыми сатанистами, а Ла Вей выдал PSY корочки «почетных членов» своей Сатанинской церкви… Но эти люди были, скорее всего, язычниками, и не верили в существование Дьявола… Не верили они и в Бога.

На деятельность Храма обращали внимание различные группы, играющие индастриал и авангардную музыку. Мы с Холстом пытались внедрить идеи из Послания в какой-то из текстов АРИИ - сегодня я и не вспомню, в какой именно. Но не получилось.

Хард-рокеры обычно обращали свой любопытный взгляд на скандально известного мистера Алистера Кроули, «Великого Зверя», который запятнал себя всеми мыслимыми и немыслимыми грехами и сумел создать весьма оригинальное мистическое учение.

- Господи, ну как этот Кроули мог задурить людям мозги? – возмущался Сергей Маврин, он же Маврик, прочитав несколько статей о брате Пердурабо (под таким тайным именем Кроули фигурировал в ордене «Золотой Рассвет»). – Сексуальный маньяк какой-то, толстый, мерзкий тип.

Я пыталась возразить гитаристу, что, дескать, маньяк-то он маньяк, но его «Магия в теории и на практике» - очень эффектная работа и что, пожалуй, «Зверь» прав, когда говорит, что первый шаг на пути к магическому посвящению человека – это постижение своего Истинного Желания и следование этому желанию от начала до конца… «Тому, кто исполняет свое Истинное Желание, помогает инерция всей Вселенной»… или: «Каждый имеет право на исполнение собственного Желания, не думая о том, противоречит ли оно желаниям других людей или не противоречит, ибо если он занимает надлежащее место, то неправы те, наперекор чьим желаниям он поступает».

Наверное, пустоголовый человек не смог бы стать Верховным и Священным Королем Ирландии, Ионы и всех британцев Святилища Гнозиса…А его восхождение на вершины Чогори и Канченджангу в Гималаях? А его умение вызывать демонов? А «Лунное дитя»? А его роль в магической поддержке Третьего Рейха? Но… согласна – актер. А артист - артиста, скоморох - скомороха видит издалека, вот и готово объяснение vulgaris рокерского увлечения подвигами Великого Зверя.

- Ну и что, умение вызывать демонов! – горячился Маврик, продолжая спорить об Алистере Кроули, - умение видеть демонов! А нормальные свидетели тому есть? То-то и оно… Мне самому такое привиделось… Лет десять назад. Ты же знаешь, злоупотреблял я тогда спиртным. Пил неделями беспробудно, пил и явился мне тогда Некто со свиной харей, вылез на меня из зеркала. И прорычал: «Если не прекратишь так напиваться, заберу тебя с собой!». Помню, холодный пот меня прошиб от этого рыка, руки-ноги затряслись. Я Кипелову об этом рассказывал.

Увлечение кроулианскими теориями и практиками Джимми Пейджа из LED ZEPPELIN известно, пожалуй, всем, кто интересуется рок-героями. Совсем недавно Пейджа опять вызывали в суд по старому обвинению: его увлечение черной магией привело к смерти барабанщика группы Бонэма, о таланте которого ходили легенды. «Дайте Бонэму фонарные столбы, и он отстучит ими так, что мало не покажется!» И на этот раз супер-гитаристу удалось доказать, что смерть члена группы ЛЕД ЦЕППЕЛИН никак не связана ни с ним, ни с его пристрастиями к постижению глубин бессознательного по методикам «Великого Зверя». Но если повнимательнее посмотреть на деятельность Джимми после смерти Бонэма и распада ЦЕППЕЛИНа, то станет очевидным, что ничего нового, гениального он с тех пор не создал. Все шедевры сочинялись и игрались в то самое время, когда он скупал особняки, некогда принадлежавшие Кроули, его библиотеки, занимался магическими ритуалами и тантрическим сексом. Ушла куда-то сила, полученная у Высших сил, погас фонарь отшельника 9-й карты Старших Арканов карт Таро, поджидавшего Пейджа на вершине горы в фильме «The Song Remains The Same». Видимо, на какой-то ступени лестницы, ведущей к Высшим Истинам, Пейдж не сделал самого решительного шага, не выбрал путь самоуничтожения, и превратился из гениального гитариста - в «Черного Брата», аутсайдера всей Вселенной, стать частью которой не позволяет его собственный эгоизм. «Какое-то время он (Черный Брат) даже может процветать, но наступит момент, и он погибнет», - писал Кроули, не подозревая, что сказанное им в значительной степени относится и к нему самому.

Из наших музыкантов серьезно увлекались Кроули, кажется, только Сергей Курехин и – одно время – Дмитрий Ревякин из «Калинова Моста». Может быть, кто-нибудь еще отдал дань этой своеобразной моде западных коллег, но громко об этом не кричит.

Для Дубинина явилось огромным откровением, что полная драматизма песня «Man of Sorrows» Брюса Диккинсона с альбома «Accident of Birth» посвящена именно Алистеру Кроули или… Христу (?!)***. На прямую связь этого произведения айронмейденовского вокалиста с человеком, который настаивал на том, что в своей предыдущей жизни он был знаменитым французским мистиком Элифасом Леви, указывает строчка «Do What Thou Wilt» - «Делай, что пожелаешь», основа всей кроулианской философии.

Маленький ребенок в церкви преклоняет колени,

Он молится Богу, которого он не знает, которого он не чувствует,

Все детские грехи свои он будет помнить,

Но не будет рыдать и слез не станет лить.

Человек Печали, я не увижу лица твоего,

Человек Печали, ты исчез, не оставив следа.

Ребенок теряется в догадках – так что же это было?

Твой путь завершен или ж только путь начат?

Призрак нового мира встает из праха мира старого.

«Делай что хочешь!» - кричит его проклятая душа,

Провидец-мученик, пророк царящей в наших душах пустоты,

Об одном лишь размышляет он: «Зачем? Почему?».

Человек Печали, я не увижу лица твоего

(Я не увижу лица твоего),

Человек Печали, ты исчез, не оставив следа,

Ребенок размышляет: «Зачем все это?»…

Завершил ли ты путь свой или же только начал?

Человек печали, под пыткой,

Терзаем мыслями, которым не хватает смелости назвать самих себя,

Заключен в ловушку собственного тела, из чувств остались лишь вина и позор.

Всю жизнь обречен носить в себе гнев…

Он кричал: «Я ненавижу себя!»

«Делайте, что хотите!»

У Диккинсона песня полна трагизма, такое ощущение, что он заглядывает в самую душу философа-мага, снимает с нее яичную скорлупу цинизма и пытается докопаться до истоков трагедии.

Оззи Осборн, столь любимый Кипеловым, тоже имел честь спеть песню под названием «Mr. Crowley» (альбом «Blizzard Of Ozz»)

Мистер Кроули, что творилось у Вас в голове?

Мистер Кроули, Вы действительно разговаривали с мертвецами?

Ваш образ жизни казался мне таким трагичным …

И завораживающим…

… Вы дурачили людей с помощью магии,

Вы ждали сигнала от Сатаны…

Мистер Красавчик, Вы думали, что чисты?

… Вы хотели вызвать своим посланием бурю споров?

Я хочу знать, что же Вы имели в виду.

Я хочу знать, что Вы имели в виду.***

Представляю, каким откровением будет для «арийских» музыкантов то, что сюжет «Отшельника» основан на небольшом эпизоде из жизни «нехорошего» Кроули и его друга Джонса, вычитанном мной в одной из энциклопедий.

Рассказывают, что в лондонской квартире Кроули были две комнаты, выделенные для занятий магией – «черный храм» и «белый храм». В последнем, облицованном зеркалами, Алистер занимался более «невинными» оккультными практиками, нежели в «черном» отсеке. Как-то раз проматывающий родительское наследство Кроули и Джонс вернулись домой после сытного ужина и обнаружили, что в тщательно запертом перед уходом «белом» храме кто-то побывал и устроил там небольшой погром… Оказалось, что по комнате кружат полуматериализовавшиеся демоны, которых друзья вычислили с помощью, конечно же, ясновидения… «А свидетели этого «вычисления» там были? Или это со слов самих, с позволения сказать, «магов»? – спросил меня Маврин, когда я рассказала ему этот эпизод. Свидетелей не было, как, впрочем, не было свидетелей и исчезновения Кроули в зеркале, хотя известно, что он это делал неоднократно…

Демонов я заменила на соседского мальчишку-хулигана, приблизив таким образом сюжет к русской народной сказке о «Трех медведях», с одной стороны… С другой, я кровожадно руководствовалась шокирующим заявлением мага о жертвах, которые следует выбирать для высшей духовной работы. Конечно, такое заявление было верхом дешевого эпатажа! «Наиболее подходящей жертвой является ребенок мужского пола, совершенно невинный…» Младенцу трудно было бы самостоятельно приползти в дом нехорошего соседа, а вот паренек лет 7-8 вполне мог залезть в «храм» через окно.

По мере сочинения текста серьезность моя улетучивалась, уступая место иронии…

Причем происходил совершенно непозволительный для «арийского стиля» занос в сторону шутовства - никакого трагизма: нарисовался образ уставшего от собственного магического искусства пожилого дяденьки с всклокоченной седой бородой, в запачканных капающим изо рта кефиром пижамных брюках…

***

The Man Of Sorrows – англ. «Христос», согласно большому англо-русскому словарю Мюллера. При таком переходе открываются необозримые просторы для домыслов и всяких философских построений. Но – в другой раз и в другом месте!

Приведенный подстрочный перевод песен составлен с помощью Николая Ефремова из Брянска, или просто Ника (Nick), моего доброго интернетовского знакомого и здравомыслящего поклонника группы «Ария».

Да, я волшебник,

Маг и отшельник,

Тяжек мой путь:

Ангелы - справа,

Слева – орава

Злобных бесов…

Я заклинаю,

И превращаю

В золото ртуть,

Все это дело

Так надоело,

Если честно, мне!

Перед глазами так и стояла картинка: полный разгром в доме местного мага, полусгоревшие страницы рукописей, словно умирающие бабочки на полу, разбитые колбы, рассыпанные чудо-порошки… Дед в последний раз окидывает затуманившимся было взглядом лабораторию, где он столько часов беседовал с демонами Маммоной, Асмодеем, Вельзевулом, Левиафаном и Бельфегором, сообщая им адреса обывателей, которых им следовало бы навестить и – материализовавшись - напугать до полусмерти или смерти… Скупая мужская слеза беспрепятственно – у деда нет носового платка, ни шелкового, ни хлопкового, а до бумажного он еще не додумался – скатывается по щеке и некоторое время теряется на уступе выдающегося вперед волевого нордического подбородка. Крякнув, дед перекидывает через плечо мешок с сухарями и салом, выходит за порог, свистом подзывает верного коняшку по имени Антракс и идет прочь по неожиданно золотистой солнечной дороге… Идет в колхоз, наниматься счетоводом и учетчиком. Название колхоза, естественно, - «Путь к атеизму»…

Дальше – больше…Почтенный будущий колхозник трансформируется при помощи моего взбесившегося воображения в булгаковского Шарикова, заведующего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и пр.) в отделе МКХ.

Ты станешь вороном летать,

Духов Венеры вызывать…

«Из официального отчета по образу Отшельника» (из области фантазии):

«Обещание научить мальчика вызывать духов Венеры как бы нейтрализует не совсем подходящую для ребенка перспективу периодически превращаться в птицу, криком своим предвещающую смерть… Таким образом можно сделать вывод, что Отшельник, хоть и несколько страшен внешне, внутренне все же тяготеет к светлому и красивому. Ибо обычно духи Венеры, вызываемые в пятницу, по свидетельству господина Папюса, материализуются в красивом теле, они среднего роста… Вид их очаровывает вызывающего и для глаза весьма приятен. Цветом они – белые или зеленые, позолоченные сверху… Могут явиться в виде призраков резвящихся симпатичных девушек, которые весело приглашают вызывающего потанцевать с ними в кругу… Также, как свидетельствует практическая магия, духи Венеры могут явиться в образе короля со скипетром в руках, верхом на верблюде, или голубки, или казацкого можжевельника, или же в облике привлекательной обнаженной девицы…»

«Стоп!» - говорю я себе мысленно и быстренько превращаю перспективного учетчика опять в отшельника, но на этот раз не в образе Кроули – тот был совершенно несимпатичным, толстым опустившимся сластолюбцем, - а в образе Элиса Купера, как мы увидели его во время визита короля шок-рока в Москву.

Итак… любопытный мальчишка проникает в дом местного алхимика-затворника, о котором в провинциальном городке ходят самые нехорошие слухи. Парень нарушает границы частной собственности в самый подходящий момент: отшельнику, давно отрекшемуся от всех земных радостей, полностью посвятившему себя выбранному Делу и соблюдавшему все табу, обряды очищения, позарез необходим ученик, которому душа просит передать приобретенные знания. Ему нужно заполучить «мистическое дитя» (именно таким ребеночком и был для Кроули вышеупомянутый Джонс – брат Ахад). Все, на кого он рассчитывал раньше, разбежались: кто в столицу за верным заработком, кого священники запугали до полусмерти, утверждая, что старик – гнусный слуга Сатаны. «Арийцы» именно к этому и подвели, изменив по своему усмотрению последнюю строчку в припеве. В оригинальном варианте вновь фигурировали Луна и Солнце – символы, от которых в магии и алхимии некуда деться.

Стану тобою,

Ты станешь мною,

Солнцем и Луной!

Придуманный мой старикашка, явно наслаждаясь испугом пацана, продолжал разыгрывать перед вроде бы незваным гостем свой нехитрый спектакль.

- Кто сидел на моем стуле и сломал его? – спрашивал Михайло Потапыч в русской народной сказке, увидев, какой бардак учинила в образцовом медвежьем доме невоспитанная девочка Маша (операция по изменению пола одного из главных действующих лиц истории прошла без осложнений: с подмосковными медведями общалась Маша, с интернациональным магом-отшельником – Саша или Паша).

- Кто взял мой хрустальный шар, не спросив меня? – деланно нехорошим шепотом осведомлялся мой отшельник.

- Кто спал на моей кровати и сломал ее?! – буйствовал медведь.

- Кто мне яду подмешал среди бела дня?! – шутил отшельник, изображая на своем пергаментном лице неземной гнев. Высококачественный ядок-то обычно на ночных пьянках употребляют…

Первоначально шалости малолетнего правонарушителя в описании Отшельника выглядели несколько иначе:

Кто взял мой хрустальный шар,

Не спросив меня?

Кто здесь пировать мешал

Демонам огня?

Кто мне бросил мышь в окно

И алтарь разбил?

Кто все расплескал вино –

Эликсир любви?

(Кстати, об алтаре… Едва ли это были два поставленных друг на друга и накрытых черной материей куба. Отшельник придумал бы что-нибудь поинтересней – какой-нибудь плоский камень на ножках, со специальным желобком для стекания жидкостей или кровушки замученной лягушки. На алтаре по правилам должна стоять свеча – белая свеча там стояла, да мальчишка ее уронил… Обязательный для выполнения магических ритуалов жезл закатился неизвестно куда. Глиняная неглазированная чаша, выполненная согласно «Малому Ключу царя Соломона», очутилась в затянутом паутиной углу. Кинжал хулиган хотел спрятать под рубашкой, заткнув за пояс, да старикашка помешал… А с пентаклем, завернутым в черный шелк, он ничего сделать не успел. Пентакль ему в руки просто не дался.)

Дохлая мышь, которую мальчишка долго крутил за хвост, прежде чем забросить в окно мага и разбить его алтарь, явно является атрибутом панковской культуры. Дубинин так зыркнул на меня глазом, услышав про мышь, что, будь у меня нервишки чуть-чуть послабее, осталась бы от меня горстка приятно хрустящего на зубах пепла.

Второе четверостишие выглядело следующим образом:

Ты мал, но твой ум, как нож,

И душа чиста,

Я знал, что сюда придешь,

Что все будет так!

Думаю, мой Отшельник любил ходить по ночному городку и заглядывать в окна мирных граждан. Он высматривал мальчонку, обладающего всеми качествами ученика мага. И этого парнишку с мышью на веревочке он выбрал давно, когда тот еще лежал в колыбели, пускал пузыри, гукал и умилял маменьку розовыми пятками. Старику ничего не стоило заглянуть в зарождающийся внутренний мир младенца, разгадать шифр его судьбы, а потом сделать так, чтобы подросший кандидат влез в его жилище через разбитое окно и натворил там много всяких бед.

«Стой, где очерчен мелом круг!» - приказывает magician. На поверку он оказывается порядочным скрягой: мелом магический круг очерчивается, так сказать, в «полевых» условиях, его еще можно выложить всякими тыквами и репками или поставить соответствующим образом зажженные свечи (чем больше, тем лучше). По правилам, круг должен быть нарисован специальной (!), освященной (!) краской. Или красной, или белой… Еще Великий Мерлин говорил, что «круг – наша страховка на случай ошибки». Вообще-то, от любой магии самая крепкая защита – именно замкнутый круг (ха-ха! Вспомните-ка, как называется последняя песня на этом альбоме. То-то и оно!) и, особенно круг из камней. Если выкладывается 12 камней, то это означает тройственную форму всех четырех стихий, символ микрокосма.

«Ты знал, что войти в мой дом значит умереть!» - грозно произносит порождение моей фантазии, но подразумевает смерть не в прямом, а в переносном смысле: умереть для всего мелочного, каждодневного и мирского, отречься от земного счастья. Но разве мог об этом знать мальчик? Он решил, что старик его тут же и прирежет или съест, как рождественского индюшонка. Короче, пугал мой почти Элис Купер парнишку. Пугал и договором, который тот должен был подписать кровью, пугал и скорой встречей на костре… Скорее всего, эту фразу старик прокричал несостоявшемуся ученику уже вдогонку – тот вырвался из круга и улепетывал так, что только пятки сверкали. Скорее всего, мальчик потом попадет в психушку и там будет молча чертить круги на полу отковыренной от стен штукатуркой и биться о толстенные стекла, вообразив себя Входящим в Зеркало Мира…

Не стоит слишком серьезно относиться к этой песне, за исключением, пожалуй, следующих строк:

В хрустальном шаре

Ты видишь этот мир –

Пороки в нем играют

Нелепыми людьми.

В хрустальном шаре

Ты видишь и себя –

То демон ты, то ангел,

И мечется душа твоя!

У кого нет хрустального шара, тот может посмотреть (только очень пристально) в обычное зеркало.

С шарами на самом деле произошла удивительная история. Случилась как бы оттяжка во времени – в оформлении «Генератора…» никаких шаров не было. Зато они появились в изрядном количестве в буклете к альбому «Химический сон» С. Маврина. И в каждом – фрагменты философских картин художников И. Босха, П. Брейгеля и Джеймса Поллака. На последней странице буклета – в стеклянную сферу заключены все музыканты, играющие в группе Маврина, а сферу эту держат чьи-то тонкие аристократические пальцы. Интересно, кто же этот Держатель? Он же Хранитель? Он же Хозяин?

В изображение Отшельника на обложке «арийского» лонгплея вкралась небольшая неточность: маг-невидимка был облачен в плащ красного цвета. А на нем обязательно должно было бы шуршать черное одеяние. Ибо черный цвет является символом величайших тайн Магии. «Черное – это мост в потусторонний мир… черное – это цвет истинного сияния!» Так говорил замурованный впоследствии в туманную башню коварной подругой все тот же Мерлин.

На эпохальном концерте «Арии» 1 декабря 2001 года в московских Лужниках, где была и круглая сцена, и струнные, и герлз на подпевках, и летающие вампиры, Кипелов (сам того не ведая) правила игры, заложенные в «Отшельнике», выполнил: он вышел исполнять эту песню, закутавшись в черный плащ…

P.S. Прошу прощения у читателей за возможный сбой ритма повествования в некоторых местах, но редактировать именно этот файл было невозможно! В течение трех дней, как только я собиралась подправить написанное и добавить фрагмент о ритуале Вызывания Духов в круге из «голов», компьютер мне выдавал гнусную табличку: «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта». Все мои хитрости сразу сводились умной машиной на нет. В довершение безобразия в ночь с 24 на 25 декабря, когда я, устав бороться за чистоту текста, подошла к секретеру, чтобы отобрать кое-какие фотографии, на мою бедную головушку сверху свалилась здоровенная картина… Искры полетели из глаз, и я тихо заскулила, потирая ушибленное многострадальное темечко. Следом за картиной на ту же посадочную площадку, т.е. на мою БАШКУ, рухнул здоровенный энциклопедический словарь. В силу столь уважительной причины я вам больше ничего не расскажу ни об Отшельнике, ни о Мерлине, ни о благовониях под названием «Троица». Надеюсь, что успею предупредить, пока комп не выбросил полюбившийся ему лозунг, что на ритуал Вызывания духов никто не зовет с собой подружек с запасами «Пепси» и чипсов, друзей с ноутбуками и мобильниками. Одиночество, и еще раз одиночество, и третий раз одиночество - и тогда явятся древние боги или духи, которые, по утверждению философа К.Г. Юнга, отнюдь не исчезли, а «просто взяли себе другие имена»…

Все-таки надо вовремя уметь завязать со своими неуклюжими заигрываниями с магическим, мистическим и оккультным, пока ночью на твой скособоченный диванчик не присел Некто в черном и не сказал бы скрипучим голосом (как это приключилось с Баттлером, басистом БЛЭК САББАТ) что-то вроде: «Или, наконец, присоединяйся к темным силам окончательно, или прекращай заниматься тем, в чем ты ни хрена не понимаешь!»

Окончательный вариант текста:

Кто взял мой хрустальный шар,

Не спросив меня?

Кто мне яду подмешал

Среди бела дня?

Стой, где очерчен мелом круг, -

Как мне приятен твой испуг!

Ты знал, что войти в мой дом

Значит умереть!

Ты знал, что играл с огнем,

И попался в сеть!

Но я не враг твой, я твой друг,

Стой, где очерчен мелом круг!

Да, я отшельник, маг и волшебник,

Тяжек мой путь.

Древние тайны всех мирозданий

Мне под силу.

Я заклинаю и превращаю в золото ртуть,

Стану тобою, ты станешь мною,

Верным сыном Зла.

Ты жив, но для всех - исчез

В черных облаках.

Вот здесь ставят кровью крест –

Подпись на века.

Я научу тебя летать,

В зеркале мира исчезать.

В хрустальном шаре

Ты видишь этот мир,

Пороки в нем играют

Нелепыми людьми,

В хрустальном шаре

Ты видишь и себя:

То демон ты, то ангел,

И мечется душа твоя.

О, ты поставил кровью крест,

До скорой встречи на костре!

Что бы почитать:

Мистики XX века, энциклопедия

Алистер Кроули «Лунное дитя»

Еремей Парнов «Трон Люцифера»

Stephen Davis «Hammer of the Gods, Led Zeppelin Unauthorised»

Что бы посмотреть:

« The Song Remains The Same» - фильм об американских гастролях группы LED ZEPPELIN